|
Как еще один намек, вызывающий прямую ассоциацию с именем Горького, можно рассматривать и приведенную выше фразу, брошенную Воландом в полемике с Берлиозом на Патриарших прудах. Здесь упоминание о Канте как "беспокойном старике" придает всей фразе уничижительный оттенок. В принципе, это — рядовая фраза, если только ее не сопоставить с другой: "В Европе XIX-XX вв. подлинно художественно изображенная личность, человек... хочет жить "сам в себе", как подсказал ему машинально мысливший старичок из Кенигсберга, основоположник новейшей философии индивидуализма".
Понятно, что здесь речь идет тоже о Канте. А фраза принадлежит перу Горького, она из нашумевшей и неоднозначно воспринятой писательской общественностью его статьи "Литературные забавы", опубликованной в газете "Правда" 18 января 1935 года.
Что это, случайное совпадение? Но вот другая статья Горького — уже процитированная "О формализме", в которой он громил "Уэлльсов" и "Хэмингуэев" ("Правда", "Литературная газета" — апрель 1936 года): "Еще старичок Платон, основоположник философии идеализма, живший приблизительно 2.366 лет до наших дней...".
А вот и знаменитая статья "С кем вы, мастера культуры?" ("Правда", "Известия" — март 1932 года): "Кайо — один из сотни тех старичков, которые продолжают доказывать, что их буржуазный идиотизм, это — мудрость, данная человечеству навсегда".
Приведенные примеры показывают, что использование Горьким слова "старичок" с уничижительным оттенком было одним из характерных элементов его стиля в "громовой" публицистике тридцатых годов, на что Булгаков с его острым восприятием стилистических оттенков вряд ли мог не обратить внимание.
Но в данном случае горьковская стилистика — это еще не все. 11 декабря 1930 года в "Правде" и "Известиях", затем в первом номере за 1931 год журнала "За рубежом" была помещена одна из его "громовых" статей, которая так и называлась — "О старичках" 1. Ее содержание стоит того, чтобы привести несколько цитат:
"Наш старичок — пустяковый человечек, однако он тоже типичен. Его основное качество — нежная любовь к самому себе, к "вечным истинам", которые он вычитал из различных евангелий, и к "проклятым вопросам", которые не решаются словами [...]
Он, оказывается, "гуманист", старичок-то! [...] Внепартийные, да и партийные старички, в возрасте от восемнадцати до семидесяти лет и выше, могут вполне удовлетворить свою жажду правды из нашей ежедневной прессы".
Здесь в каждой букве — кондовый большевистский подход и к "вечным истинам", и к ненавистному Системе "гуманизму", и к Евангелиям (ну чем не Берлиоз!)... Это уже — не стилистика, а целая система взглядов, позиция. Позиция человека, предавшего, как и булгаковский Мастер, свои идеалы и полностью отдавшего свой талант в услужение сатанинской Системе.
Мог ли Булгаков не заметить такого?.. И, раз уж зашел разговор о горьковских "старичках", нельзя не отметить некоторые моменты генетического плана. Оказывается, "старички" стали идеей-фикс Горького задолго до тридцатых годов. Здесь нельзя еще раз не отдать должного скрупулезности Корнея Чуковского, который 5 марта 1919 года записал в дневнике: "Я читал доклад о "Старике" Горького и зря пустился в философию. Доклад глуповат. Горький сказал: Не люблю я русских старичков. Мережк[овский]: То есть каких старичков? — Да всяких... вот этаких (и он великолепно состроил стариковскую рожу)" 2.
И еще одна запись из того же дневника, от 30 марта 1919 года: "Чествование Горького в Всемирной Литературе. [...] Особенно ужасна была речь Батюшкова [...который] в конце сказал: "Еще недавно даже в загадочном старце вы открыли душу живу" (намекая на пьесу Горького "Старик"). Горький встал и ответил [...]: "А Федору Дмитриевичу я хочу сказать, что он ошибся... Я старца и не думал одобрять. Я старичков ненавижу... Он подобен тому дрянному Луке (из пьесы "На дне") и другому в Матвее Кожемякине..." 3.
Говоря о наличии лексических штампов в публицистике Горького, нельзя не отметить наличие еще одного, на этот раз в созданных им литературных портретах. Например, в его воспоминаниях о Н.Е. Каронине приводится такая фраза из их беседы: "Вообще говоря, юноша, быть писателем на святой Руси — должность трудненькая" 4.
Теперь сравним это с такими словами из знаменитой горьковской апологетической статьи о Ленине: "Должность честных вождей народа — нечеловечески трудна", подкрепляемыми прямым цитированием слов самого Ленина: "А сегодня гладить по головке никого нельзя — руку откусят, и надобно бить по головкам, бить безжалостно, хотя мы, в идеале, против всякого насилия над людьми. Гм-гм, — должность адски трудная!" 5. Здесь не играет роли то обстоятельство, что выражение "трудная должность" приписывается в изложении Горького и старому русскому писателю, и Основателю советского государства. Главное другое: Горький допустил штамп; штамп, легко узнаваемый. Напомню, что до начала работы Булгакова над романом эта статья о Ленине выдержала пять изданий, и сентенция об "адски трудной должности" успела прочно врезаться в память общественности.
А теперь возвратимся к роману "Мастер и Маргарита", к тому месту главы "Погребение", где Пилат после восклицания "И ночью, и при луне мне нет покоя" обращается к кентуриону: "У вас тоже плохая должность, Марк. Солдат вы калечите [...] Не обижайтесь, кентурион, мое положение, повторяю, еще хуже".
Тот же горьковский легко узнаваемый штамп...
1. Эта статья помещена в 25 томе Полного собрания сочинений Горького. (Возврат)
2. К.И. Чуковский. Указ. соч., с. 101. (Возврат)
3. Там же, с. 107. (Возврат)
4. А.М. Горький. Н.Е. Каронин-Петропавловский. "Литературные портреты". М., "Молодая гвардия", 1963, с. 93. (Возврат)
5. А.М. Горький. В.И. Ленин. Там же, с. 34, 48. (Возврат)